– Идея-то хороша, – тот аж поднялся с кровати, – я Затворника уболтаю, уведу куда-нибудь в цеха. А ты прокрадешься, залезешь в его записи и посмотришь. Сам-то я не могу – мне на виду надо быть. Но тебе придется туда самому добираться. Если вдвоем придем, а ты вдруг пропадешь – Затворник что-нибудь заподозрит….
Программист снова лег и задумчиво поглядел в потолок. Смотрел, думал. Что-то морщился.
– Знаешь, – вдруг сказал он, – нам нужна бумага. Чтобы записи сделать. Так что, ты там найди чего-нибудь и ещё постарайся перерисовать карту. Если увидишь её, конечно. Как найдешь что-нибудь – там уже будем решать.
– Перерисую, – уверенно кивнул парень, – если времени хватит. Ты там расскажи ему что-нибудь ещё. Про технологии всякие. Кстати, уже рассказывал чего-нибудь?
– Про что?
– Ну, про дробовик, например.
– А. О патронах я ему ещё в первый день рассказал. Но про полуавтоматическую систему сказал, что слишком сложно, – принялся рассуждать Чизман, – мол, надо думать, что и как делать будем. Что и чем заменить, какие ещё станки придумывать. Понятное дело, что обман это. Но я специально время тяну.
– Это почему?
– Как почему? – недоуменно переспросил тот, – я не знаю, что будет, когда у меня не получится его чем-то удивить. Когда закончатся сюрпризы, мы внезапно станем бесполезны для этого Затворника. А что будет потом – наверное, лучше даже и не думать.
– Нас грохнут?
– Очень может быть, – медленно процедил программист, – поэтому у нас нет времени, чтобы расслабляться.
От этого легче не стало. Наоборот. Холодок пробежал по спине. Вот сейчас они сидят тут. Их кормят, поят. А потом раз и убьют, как свиней каких-нибудь. Утащат трупы в какую-нибудь пропасть и сбросят. Валера слегка поежился.
– Значит, сразу завтра с утра пойдем, – пробормотал он.
Но Чизман уже закрыл глаза. Видимо, заснул. Всё-таки вымотался там, бегая по этим огромным производственным залам. А вот у парня совсем сон не шёл. Так что Валера погасил лампу и уставился в темноту. Слышно было, как воет сквозняк в этой вентиляционной дыре. Они бы хоть украсили её какой-нибудь мордой, чтоб как горгулья была. И дула на них, завывая во мраке.
Он полежал немного, но уснуть всё равно не получалось. Ещё такое чувство, что где-то снаружи что-то грохочет. Молния что ли? Может, на улице гроза буянит? Даже стены будто бы дрожат. Наверное, воображение разыгралось от сидения в этих подземельях. Парень снова встал, потянулся к лампе. Щёлкнул зажигалкой, чтобы поджечь коптящее масло. А затем полез в рюкзак. Вытащил оттуда ту самую листовку, что дал ему тот монах. Аккуратно развернул и подставил под свет.
Огромный ангел, занимающий почти половину листка, распростер пернатые крылья над строчками текста. Совсем молодое лицо у парня. И какое-то не одухотворенное. Обычно на старых картинках ангелы все какие-то прямо младенцы. А этот – обычный парень. Смотрит так сурово. Меч в руках сжимает. Свет от него прямо во все стороны.
Валера принялся читать текст. Хотя за это время он уже мог его наизусть выучить. Ведь столько раз глядел. Там всё про смирение перед верой, искупление грехов, рай и ад. Тот мужик так и сказал, мол, спаси свою душу охотник.
А вообще, если тут есть магия, есть другие расы… Волколаки те же. Алхимики. Может, тут и бог есть? И рай с адом? Что если они с Чизманом умрут и попадут туда? Будут гореть в адском пекле, после всего что сделали? В обычном мире-то религия вроде выдуманная. Потому что особых доказательств существования всевышнего Валера не видел. А всякие попы на дорогих джипах, церковь, которая торгует свечками и крестиками за бешеные деньги, но при этом собирает на храм в автобусах и торговых центрах, лживые россказни толстых морд по телеку – всё это как-то намекало, что за всем этим балаганом никто особо не следит. Иначе бы он долбанул бы молнией по этим продажным золотым куполам. Но вот тут-то? Тут есть кто-нибудь? Парень задумался. Почесал голову. Может быть, тоже нет. И эта местная церковь тоже всё выдумала. Но шансы на существование бога здесь были гораздо выше.
Валера свернул листок. Те слова на нём – ну типичная пропаганда. Из игр, фильмов и его реальности. Но что, если правда кто-то есть? Что им с Чизманом тогда делать? Попробовать просто помолиться? Он погасил лампу, отбросил зажигалку в сторону. Лёг на кровать.
В голову пришла мысль, от которой пробежал холодок по всему телу. А куда попала Лиландель? Она же явно не верила в эту церковь. Не молилась этому ангелу. Может быть, у эльфов были свои боги, но после того, что эта эльфийка сотворила… Интересно, как они оценили подобные деяния? Парень откинулся на подушку и вздохнул.
– Где бы она ни была, пусть у неё всё будет хорошо, – пробормотал он, – пусть она хоть там побудет королевой.
А потом в его голове вдруг что-то стрельнуло. Прямо так кольнуло. Ещё одна мысль молнией пронеслась по мозгу. Валера вскочил и начал колотить по кровати в поисках зажигалки. Нашел, подпалил масло. В его коптящем пламени вновь развернул листовку. Перевернул.
На одной стороне её был символ. Символ местной церкви. Парень уставился на него, не веря своим глазам. Перед ним был крест.
Уснул он в эту ночь совсем поздно. Много думал. Очень много. Мысли вертелись в голове, как фарш в миксере. И Чизману с утра пришлось его будить.
– Вставай, студент! Проспишь всё, – ткнул он его в бок, зажигая лампу. Здесь ни окон, ни световых ходов каких-то не было. Только эти лампы. По коридорам от них везде был жуткий налет копоти. Прямо такие черные воронки над каждой лампой, будто бы свет пожирают.
– Угу, – пробурчал Валера, разлепляя глаза. Ему совсем не хотелось вставать. Но тут он вспомнил вчерашнее и сразу полез в рюкзак.
– Сейчас поедим, а потом я сразу пойду. Там за мной этот парняга придет в столовую. Ты тоже поторопись. И следуй хвостом за нами, – начал программист, натягивая сапоги, – особо близко не подходи, – заявил он, а потом встал и распахнул дверь, – пошли уже! – донеслось из коридора.
Парень схватил листовку и бросился за ним.
– Эй! Погоди! – на ходу выкрикнул он, догоняя его.
– Чего там у тебя? Бумага? – оглянулся тот, не сбавляя ходу.
– Смотри! – Валера сунул ему в руки листок. Повернул крестом вверх, – видишь?
– Ну и? – поморщился программист, обходя пару дворфов, шагавших впереди.
– Что ну-то? Это крест! Крест!
– Ага, – Чизман взял листок. Посмотрел на него, – это типичная церковная листовка. Вон, всякие надписи по упокой души и прочее. Покайся, покайся, ибо грядет! – рассмеялся он, махнув бумажкой.
– Но это значит, – парень немного замялся, вчерашние ночные мысли казались уже не такими логичными, – что бог есть.
– Чего? – фыркнул тот.
– Ну, крест тут. И у нас крест.
– И что? – программист рассмеялся, – ты делаешь не правильные выводы, студент. Скорее это значит, что история повторяется. Да, кресты явно похожие. Типичный латинский крест. Видимо, тут тоже кого-то распяли, – пробормотал он. Перевернул листок.
Лицо его изменилось. Глаза расширились. Он машинально сделал несколько шагов вперёд. Как раз до прохода в столовую. Оттуда только вышел дворф с охапкой посуды. Чизман врезался в него, сшиб с ног. Звеня, полетели по полу железные тарелки и чашки.
– Хорошо, что ты это сохранил, – совершенно не обращая внимания на упавшего и на всю его утварь, произнес программист, покачал головой, – очень хорошо. Даже не представляешь насколько.
Он смял листок и засунул в мешок, который таскал на поясе. Валера изумленно глядел, как тот перешагнул бородача и направился к столам.
– Эй! – догнал его парень, – так почему так? Почему так похоже!?
– Боюсь, что это может быть наш попаданец, – вдруг понизив голос, заявил Чизман, – насмотрелся крестов у нас и здесь, то же самое устроил.
– Ты серьезно? – поморщился Валера, – только об этом и думаешь! А вдруг бог есть?
– Сомневаюсь, – отрезал программист. Пододвинул к себе чайник. Подхватил с тарелки что-то вроде сэндвича. Их тут таким кормили. Непонятный чай из каких-то сушеных кусочков. Они даже их вылавливали, чтобы понять что это. Валера думал, что это кусочки грибов. А Чизман, что это просто плесень завелась. Хлеб тоже был странный, и зажаривали его здесь прямо до горелой корочки. На нём мясо какое-то варёное. Яйцо резаное. И всё замазано чем-то вроде горчицы.