— Рублей по сто на каждую, — на этот раз портной распрямился полностью.

Ого. Может, для кого-то «второй ценник» дармовым покажется, а по мне так цена кусачая.

— Тогда с моими обновами пока повременим, прижился, знаете, в своей гимназистской форме.

Портной ушел, а я остался в холле дожидаться. Но ждать очень долго не пришлось. Через полчаса обе девушки появились в старой одежде.

— Мерки сняли. Сказали подождать, — говорит Анюта.

— Через час подойти, — вторит ей Белкина.

Может, мне показалось, но по-моему, они начали относиться друг к другу терпимее.

— Тогда пойдемте, — поднимаюсь с диванчика, — Белкина, ты случайно не знаешь, где продается самое вкусное мороженое?

— В кафе у Коровина.

Вот откуда ей все это известно? Она ж всю жизнь в заперти просидела?

— И далеко до этого кафе?

— Один квартал прямо и один налево, — как ни в чем не бывало отвечает Белкина, но тут замечает мой удивленный взгляд и поясняет, — Баба Нюка всегда снабжала меня газетами… если попадались буклеты или журналы, тоже несла… даже старые афиши… одно время я читала все подряд, в том числе путеводитель по Петербургу.

Оставляю без комментариев. Только надеюсь, что Белкина найдет для себя иные занятия помимо чтения. Отправляемся есть мороженое. Я еще в первый день давал Анюте обещание, а граф должен держать слово… тем более слово, данное девушке.

В кафешке Анюта с Белкиной получили по порции мороженого. Я взял себе кофе. Здесь довольно людно, много молодежи, но на нас внимания практически никто не обращает. Мы неприметны… мы почти невидимки…

Мои девочки смущены и очень скованы. После примерок стали стесняться своей старой одежды, им неловко перед этой небедной, раскрепощенной, хорошо и со вкусом одетой молодежью. Ну… так а я с умыслом их сюда привел. Хочу, чтоб они прочувствовали на контрасте. Чтобы четко осознали, насколько «по одежке» встречает человека общество.

На обратном пути они начали, наконец, меж собой общаться. В этом тоже свою роль сыграло кафе. Когда ощущаешь себя в обществе чужаком и изгоем, волей не волей будешь искать общения с подобными себе. А они именно так себя и ощущают: на одной линялое платье, другая и вовсе одета в черт знает, что…

Возвращаемся в ателье. Девушки снова уходят за занавески, а мне приходится ждать на диванчике еще около часа. Но ожидание того стоило. Когда портной вывел их в холл, я подавился зевком.

Этот портной — чертов маг, хоть и второй уровень всего. Девочкам успели нанести макияж и что-то сделали с прическами. А уж наряды… Анюта — прям бизнес-вумен, сногсшибательная, красивая, уверенная в себе молодая женщина из деловых кругов. Белкина — девушка мечты и королева школьного бала, по которой сходит с ума половина мальчишек. Такого эффекта я не ожидал.

— Девочки, вы просто две бомбы, — поднимаюсь с диванчика в обалдении.

Эти две козы, когда только сговорится успели… а может на интуитивном уровне они согласовались. Прошли ко мне через хол… причем синхронно печатая паркет каблучками, как на торжественном карауле…. подошли вплотную, обступили с двух сторон и одновременно чмокнули. Одна в левую щеку, другая в правую. Блин, если они хотели, чтоб я выпал в осадок, они этого добились.

Портной выкатил мне чек на двести сорок рублей. Анюта, как мой личный финансист, расплатилась… и слова не сказала, что половина суммы ушла на Белкину. Мне кажется, они подружатся. Напоследок портной преподнес девочкам по маленькому флакончику духов… комплимент от заведения.

Выходим из ателье. С двух сторон у меня под ручку две обалденные красавицы. Пришло время прогуляться до фонтанов. Тот факт, что сам я в форме гимназиста меня не смущает ни капли. Скорее наоборот. Мужчину оценивают не по тому, как выглядит он сам, а по тому, как выглядит его женщина… у меня их две… обе бьют наповал.

Молодые люди, завидев нас, делают круглые глаза. Мне тоже перепадает часть внимания. В этих круглых глазах читается немой вопрос: Как?! Как этот шкет в гимназистской форме заполучил сразу двух божественных красоток? — знай наших.

Хотя больше всего пялятся, разумеется, на Анюту и Белкину. У большинства разбегаются глаза. Люди не в силах сходу определить, какая из двух нравится больше. Какой-то ротозей с коробкой торта засмотрелся до того, что врезался в фонарный столб… вместе с тортом. Из подворотни выскочил бродячий пес и начал слизывать размазанные по его штанам кремовые розочки. Ну, хоть пес ему сделает приятно…

Ситуация с ротозеем вышла комичная до гротеска, но так даже лучше. Пусть девочки осознают, пусть девочки прочувствуют, что красота — страшная сила, красота — тоже по-своему магия.

У фонтанов повстречались с компанией наших с Беклиной сокурсников. Я бы и не узнал их, наверно, если б не барон фон Кенгурофф. Зато они нас узнали. И на этот раз сокурсники не стали проходить мимо. Сами подвалили. Первые начали раскланиваться.

Я не стал их отшивать. Сокурсники отлично сойдут за наглядное пособие в том, как красивая женщина способна крутить мужиками. А так средней руки барончики и графья из магуча моим девочкам не чета. Ни Анюте, ни тем более Белкиной. Белкиной придется ставить силки на птичку гораздо более высокого полета. Разумеется, самой Белкиной я об этом пока не говорю, не созрела еще.

Потом мы догуляли до банка и там уже компанию сокурсников отбрили. Из-за трат в ателье мне пришлось снова снимать наличность. Пятьдесят кусков я заранее отложил на депозит, как неприкосновенный запас, так что мой личный счет очень скоро покажет дно. В пору заплакать.

Деньги отдал на хранение Анюте и втроем мы дошли до доходного дома. Анюта была отправлена отдыхать, а я еще пошел провожать Белкину.

— Кротовский, — мы идем с ней вдвоем под ручку по вечерней Питерской улице, — Я так тебе благодарна. Ты был прав.

— В чем?

— Когда говорил про радости жизни. А я такая дура, не хотела идти.

— Ты себя-то не кори. Никакая ты не дура.

— Дура, еще какая, — самообличительно признается Белкина, — Это же был лучший день в моей жизни. Теперь я буду в тайне надеяться, что когда-то еще раз надену это платье для прогулки.

Сторож без слов пропустил нас на Изнанку в магуч. Мы подходим к дверям крепости.

— Это только начало, — отмахиваюсь, — Когда появятся средства, нужно будет расширить твой гардероб.

— Зачем? — не понимает Белкина.

— Затем, что тебя нужно выводить в свет… затем, чтоб женишка тебе не баба Нюка искала, а ты сама выбрала такого, который тебе понравится.

— Так вот зачем это все! … г'ади женишка!? … вы скотина, Кг'отовский … не желаю вас больше знать!

Белкина влетает в парадную дверь и убегает вверх по лестнице. Блин, она ж на каблуках первый день. Лишь бы ноги себе не переломала. Вздыхаю и, не входя в крепость, позволяю двери закрыться. Бегать за девушками не в моих правилах.

Глава 16

С Белкинскими обидками завтра будем разбираться. Сейчас меня другое занимает. В заботе о Белкиной я чуть было не проморгал кое-что важное… сумерки… это были сумерки.

Время суток на Изнанке совпадает со временем на Лице. И там и там темень позднего вечера. Но ведь мне не померещилось? Я же четко отследил сумерки? Отследил. А когда я мог попасть в сумерки? Очевидно, во время перехода через портальные ворота. Просто голова была занята не тем. А значит… это были сумерки межмирья.

Подхожу к портальным воротам и шагаю во тьму межмирья… да, теперь вижу, что на самом деле никакая это не тьма. Прав был крот. Мне удалось настроить восприятие. Передо мной расстилаются невысокие дюны. Сухой ветер шуршит в жухлой траве. Над головой нависает очень низкое небо. Такое низкое, что боги, наверно, запрыгивают на это небо с одного прыжка. Не вижу никакого светила. Наверное, это пространство вечных сумерек.

Перо в кармане начинает вибрировать и проситься, как собака из дома на улицу. Достаю его. Пронизыватель миров изгибается, будто указывает направление. Ну, хорошо, пройдемся. Делаю первые самостоятельные шаги по этой местности. Шаги даются трудно, похоже, что попал в мир повышенной гравитации. Плечи наливаются свинцом. Здесь каждое движение как упражнение с тяжестями.