Но жить в нём, разумеется, никто не собирался. Только доехать из точки А в точку Б.

Варвара смотрела на отца и видела, какой он уставший. Совещание длилось много часов подряд, а в заключении пришлось ещё подписывать кучу документов, чтобы сделать возможным всё то, о чём говорилось в Зимнем.

Принцесса чувствовала себя опустошённой. Единственное, чего она хотела, — принять горячий душ, выпить чашку чая с ромашкой и лечь спать. И она прекрасно понимала, что отец чувствует себя гораздо хуже.

Она хотела сказать ему какие-то ободряющие слова, когда вдруг где-то спереди и сбоку полыхнула вспышка.

Тут же Варвару вжало в кресло, и сработала защита. И уже после раздался звук взрыва.

Всё происходило настолько быстро, что принцесса даже не успела среагировать. Возможно, она успела только открыть в удивлении рот.

А вот отец оказался куда быстрее.

Он среагировал чуть позже, чем средства защиты. Буквально слетел со своего места, сгрёб в охапку жену и дочь, кинул их на пол и закрыл собой.

Дальше послышались треск и скрежет раздираемого чем-то бронированного металла. Что-то ударило по крыше. Причём, удар был такой чудовищной силы, словно сверху на голову упал целый небоскрёб. Вагон во что-то врезался, и всех троих силой инерции кинуло вперёд.

Варвара ударилась головой, и сознание её померкло.

Когда она очнулась, ничего видно не было. На какой-то миг ей показалось, что она ослепла. Но тут же на ладони она зажгла слабый трепещущий огонёк, чтобы осветить пространство вокруг и поняла, что со зрением всё в порядке.

В отличие от всего остального.

Света не было, лишь где-то в соседнем вагоне, судя по звукам, искрила проводка. Вагон смяло до состояния утилизированной банки из-под газировки. То тут, то там виднелись острые углы вмятых бронепластин и рваные края суперпрочного металла. Словно гигантский ребёнок взял модельку, пожевал её до состояния отходов, да и бросил прочь.

Отец лежал прямо на ней, давя на грудную клетку и мешая дышать. Кое-как убрав его руку, она попыталась выбраться из-под массивного тела родителя и тут же оцарапала спину об одну из заострённых кромок, из которых теперь по преимуществу и состоял их фешенебельный вагон.

Изогнувшись, чтобы больше не поранится о торчащие железки, Варвара передвинулась на крошечное свободное пространство, чем-то напоминавшее колокол. Отсюда было прекрасно видно спину отца.

И принцесса сразу поняла, что с Ярославом Ивановичем не всё в порядке. Спина его была измята в нескольких местах, словно по ней кто-то ходил тяжеленными сапогами, а вмятины так и остались. А из-под седеющих волос на голове сочилась тёмная кровь.

Из-под левой руки императора выглядывало тело матери. Грудь той вздымалась, хоть и в рваном ритме, но более-менее равномерно. А вот ниже… Вероятно, повредило сами перекрытия тоннеля, и они вздыбились, словно взбесившиеся кони. Арматура, призванная укреплять их, вырвалась наружу, когтями кровожадного убийцы… И один из металлических стержней прошил императрице голень, пригвоздив её к полу того, что осталось от вагона.

Варвара услышала тихие всхлипы. И подумала, что это странно. Вряд ли кто-то из их охранников стал бы издавать подобные звуки даже под страхом мучительной смерти. А других женщин, кроме неё и матери в составе не было. Ей понадобилось ещё какое-то время, чтобы понять, что это она сама всхлипывает.

Осознав это, она взяла себя в руки и наконец-то решила действовать логично. Первым делом надлежало проверить телефон. Так, отлично! Телефон был на месте и даже не сломан. Откликнувшись на прикосновение, экран загорелся мягким светом.

Принцесса набрала Никиту.

Она никогда не смогла бы объяснить, почему именно его. Но никакой другой номер ей и в голову не пришёл.

Сначала в трубке стояла полная тишина, но затем вдруг раздались гудки. Варвара поняла, что снова плачет.

— Никита! — вскрикнула Варвара, как только на звонок ответили, и с отстранённым удивлением поняла, что голос её звучит глухо, словно она несколько часов подряд рыдала или кричала. — Никита, помоги!

Он вроде бы начал произносить её имя в ответ, но тут же связь прервалась, убивая последнюю надежду на спасение.

«Нет, — подумала принцесса, глубоко вдыхая одними ноздрями и выдыхая ртом. — Нужно срочно успокоиться и приложить все силы, чтобы выбраться отсюда».

Она специально не нажимала отбой, надеясь на то, что связь всё-таки восстановится. В конце концов, как-то получилось связаться в первый раз, не так ли?

И тут её ожидания полностью оправдались, и она услышала обеспокоенный голос Державина. Варвара собралась и, понимая, что связь снова в любой момент может прерваться, выдала чёткое:

— Никита! Нас в метро завалило! Помоги, скорее! Папа ранен, мама без сознания, остальные не знаю… мертвы… — последнее слово она сказала шёпотом, и тут же связь снова прервалась.

И тут она всё-таки заплакала, уронив на пол бесполезный телефон и закрыв руками лицо. Тысячи зловещих мыслей кружились у неё в голове, и каждая из них в красках живописала, как именно их не успевают спасти.

Когда она, наконец, успокоилась и восстановила дыхание, перестав ощущать в ушах только удары собственного сердца, как услышала ещё кое-что, что напугало её до слабости в ногах.

Наверху что-то беспрестанно хрустело и трещало. Судя по всему, это оседали огромные массы земли, приноравливаясь к новому положению. Но хуже всего было не это. А неумолимый звук падающих на пол вагона капель воды.

— Мы же где-то под Невой, — вслух подумала принцесса, и звук собственного голоса испугал её ещё больше. — А что, если она прорвётся сюда? Я не смогу испарить всю реку полностью.

Чувствовал я себя прескверно. Это словно на меня давили тысячи тонн грунта и грозили размолоть в муку. И ещё протекала вода. Сначала по капельке, а затем и тонкой струйкой.

Эмпатия проявлялась у меня и до этого случая, но раньше она возникала точечно, а затем снова пропадала. Сейчас же меня просто накрыло переживаниями, которые я никак испытывать не мог. А вот испытывала ли их принцесса, или мне всё почудилось, тут уж большой вопрос. Пока я её не откопаю, спросить не смогу.

Мы прибыли в Зимний, в тот же зал. Словно и не уходили вовсе.

Валерий Чернышёв уже ждал нас на месте. Даже не ждал, а переминался с ноги на ногу в нетерпении, когда же мы приедем.

Вместе мы чуть ли не бегом спустились вниз, к перронам. Оказывается, их тут было несколько, а сама сеть тоннелей представляла собой буквально паутину ходов.

По пути Чернышёв коротко бросил мне:

— С какого перрона уезжали?

Я на секунду остановился, чтобы сориентироваться, и тут же повёл его и деда к тому месту, где совсем недавно, по ощущениям всего несколько минут назад, я попрощался с Варварой.

Валерий спрыгнул прямо на рельсы и подошёл к тёмному провалу. Дед спрыгнул вслед за ним, и я последовал его примеру.

— Чувствуешь? — спросил Чернышёв деда и тут же пояснил: — В открытом тоннеле движение воздуха совсем другое, а тут его практически нет.

Державин-старший кивнул и принюхался. Я же попытался вглядеться в непроглядную темень тоннеля эфирным взглядом, но мне это ничего не дало. Следом я собрался отправить на разведку пауков.

— Достаточно далеко отсюда завал, — сказал, наконец, Валерий, который всё это время что-то вычислял, применяя присущую только ему магию. — Обрушено два километра тоннелей, и, где именно под ними находится состав, я сказать не могу. К сожалению.

— Что будем делать? — спросил Державин и быстро покосился на меня. — Пробиваемся отсюда или попробуем откуда-нибудь сверху подобраться?

— Если мы начнём пробиваться с этой стороны… — Чернышёв замер, шевеля одними губами, словно продолжал что-то рассчитывать. — На это уйдёт слишком много времени. Они могут задохнуться…

— Я закачаю сейчас туда воздуха, сколько смогу, — ответил дед, оглядываясь по сторонам. — Только надо узнать, где тут приточный шлюз и открыть его.